Король Матиуш Первый - Страница 2

Переполох, поднявшийся в ту ночь во дворце, разбудил Матиуша, маленького наследника престола.

«Пойду посмотрю, что там за шум», – подумал Матиуш и, соскочив с постели, наскоро оделся и выскользнул в коридор.

Перед дверью столовой он остановился – вовсе не для того, чтобы подслушивать, просто не мог дотянуться до ручки и открыть дверь. И вот что он услышал…

– Вино в королевских подвалах отменное! – раздался громкий голос казначея. – Выпьем-ка, друзья, еще по одной! Матиушу, если он будет королем, вино ни к чему – ведь детям пить не полагается.

– И сигар дети тоже не курят! – закричал министр торговли. – Предлагаю по этому случаю прихватить немного сигар с собой!

– Вот увидите, господа, если будет война, от этого дворца камня на камне не останется. Смешно думать, будто страну сумеет защитить маленький мальчик.

– За здоровье нашего защитника, его величества короля Матиуша Первого! – послышались пьяные крики и хохот.

Спросонья Матиуш не мог сообразить, о чем это они толкуют. Он знал, что из-за болезни отца министры часто теперь совещаются во дворце. Но почему они над ним, над Матиушем, смеются? Почему называют его королем? И о какой войне идет речь?

Полусонный, испуганный Матиуш побрел дальше по коридору и услышал из-за другой двери:

– А я утверждаю: король непременно умрет. Никакие порошки и микстуры ему не помогут.

– Голову даю на отсечение: король не протянет больше недели.

Мальчик не дослушал. Опрометью бросился он бежать по коридору, пересек два просторных покоя и, запыхавшись, влетел в королевскую опочивальню.

Король-отец, очень бледный, лежал на кровати и часто-часто дышал. Возле него сидел добрый старый доктор, который лечил и Матиуша, когда тот болел.

– Папочка! Папочка! – заливаясь слезами, закричал Матиуш. – Я не хочу, чтобы ты умирал!

Король приоткрыл глаза и устремил скорбный взгляд на сына.

– Я тоже не хочу умирать, – прошептал он. – Не хочу оставлять тебя одного на белом свете.

Доктор взял Матиуша на колени. Они просидели так довольно долго, не проронив ни слова.

И в памяти Матиуша всплыла такая картина: он сидит на коленях у отца, а на кровати лежит мама – бледная как полотно и часто-часто дышит. «Значит, папа тоже умрет», – подумал Матиуш.

У мальчика сердце сжалось от горя. И одновременно вспыхнули гнев и обида на министров: как они смеют смеяться над ним и над его умирающим отцом!

«Я им покажу, когда стану королем!» – пронеслось у него в голове.

II

Похороны устроили очень пышные. Фонари были обернуты черным крепом, звонили во все колокола, оркестр играл траурный марш. По улицам двигались пушки, маршировали солдаты. Благоухали цветы, за большие деньги выписанные из жарких стран. Народ оплакивал кончину любимого монарха. Газеты сообщали о тяжелой утрате, постигшей страну.

Пригорюнившись, сидел Матиуш в детской. Предстоящая коронация его ничуть не радовала: ведь у него умер отец и он теперь круглый сирота.

Мальчик вспомнил маму – это она выбрала ему такое имя: Матиуш. Мама нисколько не кичилась своим королевским саном. Она играла с ним, строила дома из кубиков, рассказывала дивные сказки, они смотрели вместе книжки с картинками. С отцом Матиуш виделся реже – у него, как у всех королей, было дел по горло: то военные парады, то визиты иностранных королей, то сам он ездил за границу, а потом – бесконечные совещания, заседания, советы.

Но и отец, бывало, выкраивал для сына свободную минуту. Играл с ним в кегли, а то сядет верхом на лошадь, Матиуша на пони посадит, и они отправляются кататься по длинным аллеям дворцового парка. А теперь что? Неотступно, как тень, следует за ним повсюду гувернер-иностранец с такой кислой физиономией, будто только что выпил стакан уксуса. Да и вообще, разве быть королем так уж приятно? Пожалуй, нет. Вот если бы война, тогда другое дело, сражаться можно. А так…

Грустно сидеть одному в комнате, грустно смотреть, как за дворцовой оградой резвятся на свободе дети.

Ребят было семеро, и чаще всего играли они в войну. Верховодил веселый коренастый паренек, которого звали Фелеком. Он водил их в атаку, муштровал.

Сколько раз подмывало Матиуша окликнуть его и поболтать с ним хоть через решетку. Но подобает ли так поступать королю, он не знал. А потом, с чего начать разговор, что сказать ему?

По городу расклеили огромные афиши, которые гласили, что Матиуш вступил на трон и приветствует своих подданных, что министры остаются прежние и будут помогать малолетнему королю управлять государством.

В витринах магазинов выставили фотографии Матиуша: Матиуш верхом на пони, Матиуш в матроске, Матиуш в военном мундире, Матиуш на параде. Показывали Матиуша и в кино. Страницы иллюстрированных журналов в стране и за рубежом тоже пестрели изображениями Матиуша.

Его все любили. Взрослые жалели его, потому что он сирота. Мальчишкам льстило, что все слушаются их сверстника: даже генералы стоят перед ним навытяжку, а солдаты делают на караул. Девчонки, те по уши влюбились в миловидного маленького короля, снятого верхом на пони. Но больше всего любили его приютские дети.

Еще при жизни королевы в приюты по большим праздникам посылались гостинцы. После ее смерти король приказал сохранить этот обычай. И теперь без ведома Матиуша дети продолжали получать к праздникам сладости и игрушки. Лишь много позже Матиуш понял: если в бюджете есть соответствующая статья, можно сделать людям много добра. А вот если нет такой статьи, пиши пропало.

Примерно через полгода после вступления Матиуша на трон популярность его, благодаря одному случаю, возросла еще больше. Имя его было на устах у всех горожан. Всем пришелся по душе поступок юного монарха.